Тим Эллиот: Здравствуйте! Вы слушаете подкаст Lawgical от дубайской юридической фирмы HPL Yamalova & Plewka DMCC — первый и единственный в ОАЭ еженедельный подкаст на юридические темы. Меня зовут Тим Эллиот. Я снова нахожусь в в здании Reef Tower, расположенной в районе JLT, вместе с управляющим партнером фирмы — Людмилой Ямаловой. Здравствуйте, Людмила, рад вас видеть.
Людмила Ямалова: Взаимно, Тим. Спасибо за приглашение, я всегда с удовольствием с вами общаюсь.
Тим Эллиот: Мы решили посвятить этот выпуск Lawgical деловым спорам, точнее сказать — спорам, которые могут возникнуть среди акционеров компании. Людмила, за годы работы вы наверняка неоднократно сталкивались, сталкиваетесь сейчас и, вне всякого сомнения, будете сталкиваться и впредь с клиентами, приезжающими в ОАЭ, чтобы открыть здесь бизнес. Это не удивительно, ОАЭ — довольно привлекательное место для ведения бизнеса, здесь есть немало интересных и перспективных возможностей. Действующие в настоящий момент законы, определяющие правила ведения бизнеса в ОАЭ, требуют от иностранцев, пожелавших открыть здесь компанию, заключения акционерного соглашения с местными партнерами. Фактически, речь идет про оншорный формат работы. Оффшоры — это другая ситуация. Но вот что важно: фактически, закон требует, чтобы вы взяли в долю нового человека. А люди есть люди, мы не можем пребывать в согласии денно и нощно. Мы, бывает, начинаем спорить. И на такие случаи в первую очередь необходим безотказный, бронебойный юридический договор, не так ли?
Людмила Ямалова: Безусловно. Вы правы, для регистрации оншорной компании необходимо, как правило, иметь местного делового партнера. И ситуация такова, что этому партнеру, являющемуся гражданином ОАЭ, будет принадлежать 51% акций вашей компании. Это не какое-то фиктивное партнерство, остающееся сугубо на бумаге — все это будет отражено и в акционных сертификатах, и во всех корпоративных документах, и в государственных органах, выдающих бизнесу соответствующие лицензии. Очень похожий принцип действуют во всех свободных зонах — как минимум в отношении регистрации акционера. Допустим, мы с вами решили открыть компанию в свободной зоне. Для этого нам не нужен местный партнер — на то она, собственно, и «свободная зона». Мы с вами акционеры компании, нам принадлежит в сумме 100% акций компании. Но наше с вами соглашение регистрируется правительством таким же образом, как если бы оно заключалось вне свободной зоны. Если угодно, оно будет зарегистрировано другим экономическим субъектом. Для компаний, зарегистрированных вне свободных зон, им выступает Департамент экономического развития (Department of Economic Development, он же DED). В свободных же зонах регистратором является сама зона. И это важно.
Я бы хотела вкратце объяснить, почему именно это важно. Отношения, в которые мы как акционеры вступили друг с другом, зарегистрированы в регистраторе конкретной свободной зоны. Это значит, что мы получим лицензию, в которой будет написано, что компания принадлежит Тиму и Людмиле в равных долях, то есть 50/50. Так это будет зарегистрировано в правительстве. Также мы получим ряд корпоративных документов для нашей компании. В зависимости от того, где именно мы регистрируемся, некоторые корпоративные документы могут представлять собой вполне типовые шаблоны соответствующего лицензирующего ведомства — допустим, свободной зоны. У нас будет учредительный договор, у нас будет свидетельство о регистрации акционерной компании, все эти стандартные корпоративные документы, без которых не обойтись, открывая бизнес. И во всех этих документах будет в совокупности отражено, что мы с вами являемся акционерами этой компании. Это не какое-то заключенное между нами стороннее соглашение, где на салфетке от руки прописывается, что Тиму принадлежит 50%, Людмиле принадлежит 50%. Все это — правительственные документы, официальные, которые регистрируются в соответствующих органах и хранятся в правительственных архивах. И они однозначно подтверждают, что мы с вами зарегистрированы как акционеры.
Далее, в этих правительственных документах будет отражен целый ряд специальных корпоративных структур, определяющих, как именно мы управляем нашей компанией: голосование, встречи, решения, назначения, уведомления и так далее. Так, здесь же будет указано, что мы владеем акциями компании в равных долях. Возможно, мы также пропишем, что какие-то решения можно будет принимать единолично, какие-то — совместно, и так далее. Ведь в ситуации, когда оба партнера владеют равными долями, вопрос решения споров требует более вдумчивого к себе подхода. Посудите сами: вам принадлежит 50%, мне принадлежит 50%, чье же мнение будет иметь приоритет? Но множество компаний устанавливают другие процентные отношения. Мы с вами можем вдвоем владеть компанией, но мне принадлежит 10% акций, а вам — 90%. Тут все, что касается споров, уже выглядит гораздо проще, пусть даже чисто теоретически.
Тим Эллиот: Чисто теоретически получается, что я главный.
Людмила Ямалова: Чисто теоретически, да. Но на практике это уже будет не важно.
Тим Эллиот: Так и знал…
Людмила Ямалова: Да, я понимаю, что 90% — это, очевидно, в большинстве других стран уровень мажоритарного акционера. Соответственно, в вопросе принятия определенных решений, в том числе и в случае споров, появляется возможность принять мажоритарное решение. Во многих других юрисдикциях для этого используются документы, о которых я сказала ранее, то есть учредительный договор и свидетельство о регистрации акционерной компании, в которых прописано, как нужно действовать, если у нас с вами возникнет спор. Если описать это на самом базовом уровне, то, к примеру, в случае спора нам надо провести Х встреч и написать Х уведомлений, пытаясь разрешить возникшие противоречия. Если это не поможет, тогда вы, будучи мажоритарным акционером, просто выкупаете мои акции.
Причем именно выкупаете, то есть я получаю соответствующую компенсацию. Для вас же это означает, что вы станете единственным акционером компании. Да, вам придется заплатить мне за те 10% акций. Но зато теперь вы сможете принимать решения единолично! Причина, по которой такой способ решения споров существует, в принципе очевидна: вы хотите и дальше управлять компанией, а в случае споров акционеров работа нередко встает и сходит на нет из-за постоянных конфликтов. Кто берет деньги, кто делает переводы, кто кого нанимает, кто кого увольняет, кто когда работает, кому сколько дивидендов платить, что угодно еще — ситуация очень быстро становится совершенно неприятной.
Когда между акционерами возникают конфликты, то ежедневные деловые вопросы сперва становятся просто вопросами, а потом и вовсе превращаются в проблемы. Вот почему, пусть даже чисто в теоретическом смысле, нужно в первую очередь подумать о компании, которая должна продолжать работу. Это вполне логично, с этим все мы согласились, подписывая документы об учреждении компании. В данном конкретном случае это означает, что вы можете выкупить мои акции и продолжать управлять компанией — именно «выкупить», так как на данный момент у вас нет каких-либо оснований лишать меня моих акций бесплатно. Вопрос компенсации в подобных случаях представляет собой отдельный процесс, зачастую в управляющих документах даже прописываются формулы и механизмы компенсации стоимости акций акционерам. Мы должны заблаговременно договориться о том, как определять стоимость акций в подобных случаях.
Теперь, возвращаясь к нашей конкретной ситуации, вы будете продолжать управлять компанией по собственному усмотрению, а я получу причитающуюся компенсацию за мои 10% акций. Так все осуществляется в большинстве юрисдикций, в том числе и в США. Но в ОАЭ такие ситуации решаются немного иначе. На бумаге, юридически говоря, мы можем иметь аналогичную структуру, то есть 90% и 10%. Вы — мажоритарный акционер, и в управляющих документах компании расписан процесс решения споров, количество уведомлений и так далее. Более того, там даже может быть положение, и в большинстве случаев оно действительно присутствует, что мажоритарный акционер имеет право выкупа долей других акционеров.
С юридической точки зрения получается так, что в документах у нас прописаны все необходимые процессы, и мы как бы знаем, что ими следует пользоваться в соответствующих ситуациях. Что мы имеем на практике? Воспользоваться ими не удастся. Почему? Возвращаемся назад — к описанию процесса регистрации компании. Где регистрируется компания, в соответствующих органах? Чтобы получить мои 10% акций, вам надо обратиться к регистратору, чтобы тот переписал мои акции на вас. А такое договором не предусматривается. Мы, соответственно, так поступить не можем. В других странах подобные документы можно и не регистрировать в правительственных органах, там все завязано на договоры, контракты. Вы просто берете и обновляете заключенный с правительством договор, как бы говоря, что вот есть я, мажоритарный акционер с 90% акций, и тут такая вот ситуация случилась, и все мы все понимаем, так что, пожалуйста, перепишите остальные акции на меня, спасибо большое.
Здесь же регистратору придется, фактически, получить мое разрешение на передачу акций вам. Но мы помним, что между акционерами разгорелся спор, то есть я, очевидно, согласия на это не дам. Вы, соответственно, уже не сможете получить мои акции, пусть даже о чем-то таком мы и договаривались, подписывая договор об открытии компании. В сложившейся ситуации, да еще и без моего на то явного согласия, у вас такой возможности просто не будет. Мое согласие может выражаться в том, что я соглашусь на передачу акций или продам их — но, опять же, без него вам не обойтись. И ни одно ведомство не сможет обработать ваш запрос, даже если вы принесете им все оригиналы и подлинники правоустанавливающих документов, покуда я не дам на то своего согласия.
А вот как выглядит эта же ситуация с точки зрения регистратора: вы приходите с правоустанавливающими документами, описывающими способ выхода из сложившейся у вас ситуации, объясняете, что произошло, может, приводите какие-то доказательства, и просите переписать мои акции на себя. А вам честно отвечают, что это не в их юрисдикции, так как регистратор представляет собой орган управляющий, а не судебный. У него просто нет права взять и начать разбираться в нашей с вами ситуации, руководствуясь заключенными между нами договорами. Так выглядит позиция местных властей. Соответственно, единственный доступный вам вариант заключается в том, чтобы обратиться в суд, так как регистратор вам точно не поможет.
И вот вы обращаетесь в суд. А суд, и это очень важно, в большинстве случаев не станет выносить вердикт о том, чтобы я передала вам свои акции. Скорее всего получится так, что суд постановит ликвидировать компанию и выплатить компенсацию, пропорциональную количеству находившихся в моей собственности акций. Именно так, если оперировать простыми словами и обратиться к практике, обстоит ситуация здесь и сейчас. Вот почему данный вопрос является крайне сложным. Если у вашей компании есть акционеры, то разрешить возникшие между ними споры будет довольно сложно, пусть даже это ситуация с 99% и 1% акций. Покуда у меня есть хоть одна акция, для изменения структуры акционеров вам потребуется мое согласие. А если я не соглашаюсь, то вам нужно идти в суд — и это единственный доступный вам способ что-то изменить. И, собственно говоря, я еще не видела дел, в которых суд принимал бы решение о передаче акций. Обычно речь идет про ликвидацию компании. А ведь это ваша компания, ваш бизнес — который разваливается из-за того, что мы с вами не можем прийти к согласию.
Для многих компаний такой подход представляет собой серьезные сложности, что мы и видим довольно часто. Все дело в системе, которая ищет возможные способы устранить или облегчить подобные проблемы. В зависимости от управляющего ведомства или регистратора, некоторые свободные зоны начинают вводить правила, позволяющие акционерам в случае спора воспользоваться хотя бы какими-то временными инструментами. Как правило, ассортимент этих инструментов довольно скуден, однако их суть в том, что регистратор может, к примеру, заморозить определенные операции компании или лишить какую-то из сторон возможности злоупотребить своим положением, дав акционерам тем самым шанс сохранить бизнес. Впрочем, это довольно новая концепция, которая пока еще только развивается.
Тим Эллиот: Как говорится, причем довольно часто, первое место по ожесточенности судебных споров держат разводы, а вот второе, причем лишь с небольшим отрывом, занимают споры между акционерами. И действительно, в одной компании могут работать очень разные люди с очень разными взглядами и представлениями. И есть огромное множество причин, которые в конечном итоге могут привести к полномасштабным спорам. Это могут быть вопросы управления компанией, это могут быть вопросы о направлении развития компании, это могут быть проблемы личного характера, это может быть распределение дивидендов или же их отсутствие. Я имею в виду, что вы можете даже не догадываться, из чего разгорится пламя. Впрочем, давайте вернемся к сути дела. Скажите, Людмила, с чего следует начать, если между акционерами возник спор? В некоторых случаях вы будете действовать под крылом DMCC, то есть свободной экономической зоны «Дубайская многопрофильная товарно-сырьевая биржа» (Dubai Multi Commodity Center). Насколько я знаю, она позволяет подать заявление о дисквалификации акционера, но для этого придется доказывать, что этот человек не отвечает соответствующим требованиям, предъявляемым DMCC. Кроме того, с аналогичным заявлением можно обратиться в суд, как вы уже сказали. Но как доказать, что человек не отвечает требованиям, предъявляемым к статусу «акционер», здесь, в DMCC? С чего начинать?
Людмила Ямалова: Отличный пример! DMCC — это особенно хороший пример, так как, как я уже говорила ранее, в свое время с этой зоной были связаны очевидные сложности. Ряд лицензирующих органов стремился обновить свои правила, чтобы предоставить акционерам и владельцам бизнеса большую гибкость в вопросе решения подобных споров. Вы вспомнили DMCC как нельзя кстати, ведь лишь в январе 2020 года, то есть буквально месяц назад, это ведомство представило новые правила, которые, как вы совершенно уместно отметили, позволяют подать заявление регистратору DMCC с просьбой дисквалифицировать менеджера или руководителя компании, так что теперь речь идет не про отстранение акционеров, а про отстранение руководящего состава компании. Это важно хотя бы потому, что один или оба акционера здесь в большинстве случаев являются руководителями компании. С практической точки зрения получается так, что компанией управляют не акционеры, а менеджеры, руководители. Правда, зачастую они являются акционерами. И это отстранение не подразумевает лишения акционера доли бизнеса. Вы просите регистратора не лишить кого-то права собственности в пользу кого-то, а лишить соответствующего сотрудника права участвовать в повседневном управлении компанией. Только и всего.
Также в DMCC представили конкретный механизм, с помощью которого компании, акционеры или топ-менеджеры могут обратиться к регистратору с заявлением об отстранении того или иного руководителя. Как вы уже сказали, в таком случае необходимо было преддоказать, что этот человек более не подходит для управления бизнесом. Теперь правила структурированы, и вам уже не нужно искать доказательства непригодности, не нужно получать судебный ордер, ведь это в принципе привело бы к закрытию вашей компании. Сейчас достаточно просто лишь перечислить регистратору причины, по которым, как вы считаете, тот или иной человек не подходит для управления бизнесом. Но, конечно, все зависит от того, какого типа свидетельства вы можете предоставить, какие дополнительные подтверждения запросит регистратор. Если же говорить в общем, то, скажем, достаточно будет доказательств злоупотреблений процессами или властью. Например, это ситуация, в которой соответствующий топ-менеджер увольняет какого-то ценного для компании сотрудника, на которого, скажем, завязано множество бизнес-процессов компании. То есть, вы знаете, что увольнение этого конкретного сотрудника определенно не пойдет во благо компании. А мы все помним, что задача менеджера заключается в том, чтобы действовать в интересах компании и ее акционеров, причем всех сразу, а не только какого-то одного. А если такой топ-менеджер увольняет ценного сотрудника в ущерб бизнесу, то это значит, что кое-кто начал злоупотреблять своими полномочиями.
Например, топ-менеджер увольняет какого-нибудь заместителя или помощника кого-то из акционеров компании, кто также входит в число ее топ-менеджеров. Допустим, я — акционер компании, одна из ее руководителей, и у меня есть заместитель, настоящая правая рука, с которым я работаю уже многие годы, которому доверяю и так далее. И тут кто-то из руководителей нашей фирмы, допустим, это вы, решает по собственной инициативе уволить этого сотрудника. Вы действуете не в моих интересах как акционера. Вы действуете не в интересах компании, так как решили уволить очевидно ценного и важного сотрудника. Для регистратора такой пример станет бесспорным доказательством того, что кое-кто не подходит для руководящей роли, так как имеет склонность к злоупотреблению полномочиями и забывает о своей прямой обязанности руководствоваться интересами компании.
Другой пример: тот же руководитель, чью роль сыграете вы, — сегодня вы у нас будете плохим полицейским, — начинает третировать сотрудников компании, относиться к ним неподобающим образом. Это, разумеется, может ударить по компании. Собственно говоря, такое поведение может ударить по компании самым существенным образом! Аналогично: вы начинаете уводить документы из компании на сторону; вы начинаете брать личные кредиты под залог имущества фирмы; вы начинаете выплачивать дивиденды сами себе; вы развиваете собственный бизнес на деньги компании. Да, конечно, заявителю придется доказать это все, но это реально. Вовсе не обязательно иметь на руках судебное решение, достаточно иметь документы, подтверждающие, что действия того или иного руководителя нарушают интересы компании и интересы как минимум одного из ее акционеров. Этого, согласно собственным правилам DMCC, будет достаточно, чтобы отстранить нарушителя от управления компанией. Это можно сделать через регистратора.
Тим Эллиот: Да.
Людмила Ямалова: И, как вы уже сказали, есть и другой шаг. Теперь правила DMCC допускают ситуации, когда один акционер подает заявление с просьбой отстранить другого акционера в случае неправомерного ущемления прав. Следующим этапом будет суд. Здесь и теперь, согласно правилам DMCC, я как акционер из нашего примера, где я хорошая, а вы — не очень, могу обратиться в местный суд и потребовать вашего отстранения за несправедливое ущемление как интересов компании в целом, так и моих интересов акционера в частности. Если рассматривать в качестве примера DMCC, то вот, пожалуйста, не так давно правила были обновлены, буквально месяц тому, и акционеры получили еще один способ решения или хотя бы сдерживания возникших между ними споров. В других свободных зонах, скажем, в DIFC и ADGM, воспользоваться этими процессами гораздо проще, в юрисдикциях других регистраторов — не совсем, но мы полагаем, что скоро ситуация изменится в лучшую сторону и там. В общем, в настоящий момент процессы, регламентирующие методы решения возникших между акционерами споров, меняются весьма активно.
Тим Эллиот: Я знаю, что вы не можете комментировать конкретные дела, которые ведете прямо сейчас, но будет здорово, если вы могли бы рассказать про разные виды споров, с которыми сталкивались или о которых слышали. Что вообще делают люди, обнаружившие себя в споре с другими акционерами?
Людмила Ямалова: Думаю, для этого потребуется отдельный выпуск подкаста.
Тим Эллиот: Вполне возможно.
Людмила Ямалова: Причем расширенный выпуск, так как я могу привести просто очень много примеров таких споров.
Тим Эллиот: Да уж, да уж.
Людмила Ямалова: Возможно, все дело в том, что бизнес-культура в ОАЭ очень динамична, она быстро развивается и меняется. Здесь постоянно открываются новые компании, и довольно часто за ними стоят партнеры из разных стран мира. Кто-то находится в ОАЭ, кто-то сильнее вовлечен в вопросы компании, чьи-то финансовые обстоятельства меняются, но все эти люди весьма заинтересованы в том, чтобы получить выгоду от активно развивающейся бизнес-культуры страны. И вот они пользуются такой возможностью, открывают бизнес в ОАЭ на условиях партнерства, но при этом не всегда принимают во внимание навыки, таланты, опыт и даже биографию своих партнеров — хотя, если бы дело шло в другой стране, люди были бы куда более придирчивы. ОАЭ в этом плане очень уникальное место. Исторически, причем даже в совсем недавнем прошлом, страна просто купалась в деньгах. Много людей приезжало сюда с деньгами и желанием их во что-нибудь инвестировать. Все были очень открыты для новых бизнес-идей. И многие здесь были готовы взять эти деньги и начать работу, пытаясь создать процветающий бизнес. Мы видели немало таких компаний, где один партнер вкладывает деньги, а второй — свой труд, так сказать, то есть пытается построить бизнес. Он продает инвестору мечту, идею, а инвестор не прочь ее купить, ведь в Эмиратах живут просто мастера продаж. И вот вы вложили деньги в проект своей мечты, а через какое-то время оказывается, что вместо мечты вас ждет лишь неприглядная реальность, ведь, например, вы просто дали денег, а я просто начала их осваивать, не имея при этом ни малейшего представления о том, как, условно говоря, управлять рестораном. Мы видели немало таких примеров. Эти ситуации примечательны тем, что в других юрисдикциях инвесторы далеко не всегда становятся акционерами, то есть владельцами компании. Они просто инвесторы. Но в ОАЭ у инвесторов есть лишь один способ защиты своих интересов, то есть стать акционерами. И поэтому в большинстве подобных финансовых ситуаций мы видим, что инвесторы получают во владение акции. Таких примеров мы тоже повидали достаточно. Например, вы являетесь инвестором, а я хочу открыть для вас ресторан. Я нарисую вам сколько угодно впечатляющих графиков, я заполню для вас кучу таблиц в Excel, из которых будет следовать, что этот ресторан будет расти и развиваться быстрее, чем, скажем, Google. Идея вам понравится, а вот времени следить за моей работой или как-то иначе принимать участие в ведении бизнеса у вас нет. Но вы готовы вложить в это деньги, вам нужно диверсифицировать активы. И вот вы покупаете мою, фактически, презентацию. Годом позже вы понимаете, что я постоянно прошу у вас деньги, при этом вы так и не увидели ни дирхама дохода, не говоря уже про прибыль как таковую. Это один типовой пример. Есть много других — например, кто-то из владельцев компании является инвестором, остальные вроде как вкладывают свой труд, хотят развивать компанию… а компания что-то не развивается. В какой-то момент партнеры, вкладывающие деньги, решают выйти. Впрочем, куда чаще они решают не только выйти из предприятия, но и вернуть обратно свои инвестиции. Вот другой типовой пример.
Есть и другой пример: в страну приезжает целая семья, несколько семей или друзья, как часто бывает. В таких ситуациях, когда родственники приезжают сюда вести бизнес, все протекает особенно остро: представьте себе спор между отцом и сыном или мужем и женой. Просто поверьте, что плавно перетекающий в бракоразводный процесс спор между акционерами, являющимися супругами — это очень неприятная ситуация. Мне кажется, что сама мысль о разводе добавляет во множество подобных ситуаций максимум желчи и враждебности, а в таких условиях и бизнес быстро начинает разваливаться. Как вы знаете, как вообще все мы знаем, семейный бизнес — это вообще особая среда, допускающая минимум формальности. Сами посудите, о какой формальности может идти речь в отношениях между мужем, женой и детьми? Это совершенно другой уровень отчетности и бухгалтерии, ведь мы же семья, мы же живем на эти деньги… до тех самых пор, пока между нами не возникнет спор, пока не замаячит перспектива развода. И вот тогда вся эта неформальность уже выходит боком, особенно когда жена разводится с мужем и не прочь подать на алименты. Вот еще один пример, с которым мы сталкиваемся куда чаще, чем хотелось бы.
Тим Эллиот: Несколько общих мыслей, если позволите, Людмила. Мы очень часто наблюдаем эскалацию споров, причем резкую, если стороны не оговорили между собой заранее все юридические моменты. Люди не понимают, какими стратегиями надо воспользоваться. Учредительные документы зачастую оказываются довольно сложными для понимания. Вы уже догадались, к чему я веду. Споры акционеров, ваш собственный опыт и примеры — что бы вы могли посоветовать в этой связи?
Людмила Ямалова: Во-первых, нужно тщательно выбирать деловых партнеров. Во-вторых, нужно умерить ожидания и разбираться в законах. Конечно, юристу легко об этом говорить, но все же факт остается фактом: нужно знать законы и правоприменительную практику. Как я уже сказала, в нормативных документах могут быть прописаны вполне конкретные механизмы решения подобных споров, однако на практике эти механизмы могут не работать, и вам просто необходимо об этом знать. И особенно это актуально, когда вы открываете бизнес вместе с партнерами. Осмотрительность, вот что важно — и не столько даже в юридических вопросах, сколько в плане того, с кем именно вы собираетесь работать. Конечно, когда речь идет о муже и жене, то партнер уже есть, и вам кажется, что это просто идеальный вариант. Но это не отменяет необходимости обратиться за консультацией к специалистам, причем заранее, так как ситуация может измениться самым коренным образом и в самые короткие сроки. Это крайне важно, ведь такие споры часто эскалируют в совершенно неприглядные ситуации, а все потому, что стороны слишком поздно обращаются за помощью к профессионалам — например, когда и бизнесу, и браку нанесен непоправимый урон. В общем, тщательно выбирайте себе деловых партнеров, анализируйте ситуацию с правовой и практической точек зрения, заблаговременно обращайтесь за консультацией к профессионалам. И, пожалуй, еще один совет, который я даю с позиции человека, которая сама управляет компанией: вам нужны квалифицированные, компетентные советники и сотрудники, даже если речь идет про семейный бизнес. Вам нужен профессиональный бухгалтер. Вам нужен опытный финансовый консультант. Вам нужен компетентный юрист. В их лице вы получите базовые инструменты и механизмы ведения бизнеса, которые пригодятся не только в случае спора, но и просто для того, чтобы развивать свою компанию в нужном направлении.
Тим Эллиот: С нами была Людмила Ямалова, управляющий партнер дубайской юридической фирмы HPL Yamalova & Plewka DMCC. Спасибо, Людмила, был раз поговорить с вами.
Людмила Ямалова: Полностью взаимно, Тим. Спасибо.
Тим Эллиот: Вы прослушали очередной выпуск Lawgical. Каждую неделю мы обсуждаем юридические вопросы, новости и не только как в мини-подкасте Lawgical Lite, так и более подробно — в таком вот подкасте Lawgical. Если у вас есть вопрос юридического характера, на который вы хотели бы услышать ответ в каком-нибудь из будущих эпизодов, а также если вы хотели бы получить консультацию опытного юриста, имеющего опыт работы с юридическими перипетиями ОАЭ, то нажмите на кнопку Contact на сайте LYLawyers.com. Также вы можете найти в социальных сетях или в WhatsApp по номеру 00971 52525 1611.
